Опера в двух действиях, 3-х картинах.
Либретто Иозефа Зоннлейтнера по драме «Леонора, или Супружеская любовь» Жана Николя Буйи.
Редакция либретто Фридриха Трейчке.
См. также предыдущие редакции: "Леонора", 1805 и "Леонора", 1806
Wiener Staatsoperchor
Wiener Philharmoniker, Leonard Bernstein
Завершая в 1805 году работу над первым вариантом своей единственной оперы «Фиделио», Бетховен был твердо уверен в ее успехе. В сфере инструментальной музыке он считался признанным гением, однако его страстно влекло к театру, и в конце 1803 года композитор взялся за сочинение оперы под названием «Леонора, или Супружеская любовь». Французское либретто Жана-Никола Буйи (Bouilly), переведенное на немецкий язык секретарем придворного театра Йозефом фон Зонлейтнером, имело интересную историю. Сам Буйи признавался, что в основе сюжета лежали реальные события, свидетелем и участником которых он был во время разгула якобинского террора во Франции в 1793 году.
Буйи служил комиссаром в городе Туре, где одна верная и храбрая женщина сумела спасти от казни своего супруга, проникнув к нему в тюрьму в мужской одежде. Пьеса Буйи была положена на музыку композитором Пьером Гаво (Gaveaux) и поставлена в Париже в 1798 году. Хотя по требованию цензуры действие «Леоноры» было перенесено в Испанию, сюжет воспринимался современниками как остро злободневный. Музыка Гаво была симпатичной, но не выдающейся, и считать его серьезным соперником Бетховен никак не мог.
Однако этого нельзя было сказать о талантливом итальянском композиторе Фердинандо Паэре (Paer), чья опера на тот же самый сюжет была поставлена в 1804 году в Дрездене. Под пером Паэра “Леонора” превратилась в масштабную музыкальную драму с развернутыми портретами героев. Опера завоевала заслуженную популярность и шла на многих сценах Германии, Австрии и Италии.
Бетховен охотно принял этот творческий вызов. Что там Паэр, когда он видел своим соперником самого Моцарта! Отношение Бетховена к операм Моцарта было крайне противоречивым. С одной стороны, он восхищался их музыкой и ревностно изучал каждую ноту. С другой стороны, собеседники Бетховена вспоминали, как резко он критиковал «фривольные» сюжеты опер Моцарта. Концепция «Фиделио» прямо противоположна моцартовской: любовь – не слепая стихийная сила, а нравственный долг, требующий от своих избранников готовности к подвигу. Первоначальное название оперы Бетховена, «Леонора, или Супружеская любовь», отражает этот антимоцартовский моральный императив: «так должны поступать все женщины».
Тем болезненнее для Бетховена оказался сокрушительный провал «Леоноры». Таких поражений он не переживал еще никогда. С премьерой с самого начала не заладилось. Вопреки воле композитора, в афишах опера называлась не «Леонора», а «Фиделио, или Супружеская любовь». Спектакль был назначен на 30 сентября 1805 года, но цензура наложила запрет, уловив в либретто намеки на современность. Зонлейтнер бросился улаживать конфликт, через несколько дней запрет был снят, и премьеру решили приурочить к 15 октября – дню именин императрицы Марии Терезы, благоволившей Бетховену. Но время оказалось упущенным: вскоре всем стало не до музыки. Фронт военных действий неумолимо приближался к Вене, 9 ноября был эвакуирован двор, 15-го в австрийскую столицу победным маршем вошли французские войска, а спустя несколько дней во дворце Шёнбрунн обосновался Наполеон.
В мрачной обстановке начавшейся оккупации 20 ноября 1805 года в театре «Ан дер Вин» состоялась, наконец, премьера «Леоноры»/«Фиделио». Немногочисленную публику составляли либо французские офицеры, не знавшие немецкого языка и не понимавшие крайне сложной музыки Бетховена, либо венские обыватели, которые в апреле того же года освистали «Героическую симфонию». Жалкая горстка поклонников Бетховена не могла создать даже видимости успеха. 21 и 22 ноября публики было еще меньше, и опера сошла со сцены. Отзывы в прессе носили убийственный характер. Казалось, на оперной карьере Бетховена был поставлен жирный крест.
Друзья композитора во главе с его покровителем князем Карлом Лихновским смогли вырвать у него обещание переработать оперу. За переделку текста взялся друг детства Бетховена, поэт-любитель Стефан фон Бройнинг (Breuning). «Леонора», сокращенная с трех актов до двух, была вновь представлена венской публике 29 марта 1806 года. На сей раз публика и пресса отнеслись к опере довольно тепло. Но после двух или трех спектаклей Бетховен забрал партитуру из театра, поссорившись с директором, бароном Петером фон Брауном, из-за суммы авторского гонорара. Браун, аргументируя скудость выплат, упрекнул Бетховена в элитарности его музыки и привел в пример Моцарта, который писал «для всего народа» (das ganze Volk). «Я пишу не для толпы! – закричал в ответ Бетховен. – Я пишу для образованных!» (“Ich schreibe nicht fur die “Menge”! ich schreibe fur die “Gebildeten”).
В третьей редакции 1814 года опера, получившая окончательное название «Фиделио» и приобретшая очередную, уже четвертую, увертюру, завоевала, наконец, сердца не только знатоков, но и широких слоев публики. Этому способствовал и пафос исторического момента. Годы военных бедствий были позади; Европа праздновала освобождение от власти Наполеона. Пьянящий дух победного восторга ощущался и в новой редакции «Фиделио» на текст, переработанный драматургом Георгом Фридрихом Трейчке (Treitschke).
Третья редакция получилась самой лаконичной, ясной и классически строгой из всех. Если «Леонору» 1805 года извлекли из забвения лишь в XX веке, ровно через 100 лет после премьеры, и в наше время исполняют очень редко, то «Фиделио» завоевал прочное место на европейских сценах еще при жизни Бетховена. Уже 21 ноября 1814 опера была поставлена в Праге под руководством Карла Марии фон Вебера; в 1815 году «Фиделио» прозвучал в Берлине и в Веймаре, в 1816 — в Пеште и в Касселе. Затем последовали постановки в Санкт-Петербурге (труппа Немецкого театра дала один спектакль в 1818 и один в 1819 году), еще раз в Вене (1822, с юной Вильгельминой Шрёдер-Девриент в главной роли), затем в Дрездене (1823, вновь под управлением Вебера)… Уже известный нам Йозеф Август Рёкель, возглавивший Аахенский театр, поставил там «Фиделио» в 1828 году. В сезоне 1829–1830 годов аахенская труппа показала «Фиделио» в Париже. Именно этот уже прославленный спектакль видел в июле 1830 года по возвращении труппы в Аахен М.И.Глинка, который навсегда влюбился в эту оперу. Горячими поклонниками «Фиделио» являлись столь не похожие друг на друга музыканты, как Берлиоз, Шуман, Вагнер…
Универсальность сюжета «Фиделио» сделала возможным включение этого классического произведения практически в любой современный контекст. В XX веке «Фиделио» очень часто ставили как оперу политическую, антивоенную и антифашистскую (испанский колорит вернул на сцену лишь Джорджо Стрелер в своем флорентийском спектакле 1969 года, но то была трагическая Испания времен Наполеона и Гойи).
Резкая и подчас шокирующая актуализация «Фиделио» воспринимается обычно не как прихоть постановщиков, а как расшифровка содержащихся в этом произведении мрачных пророчеств. Ведь в любом случае «Фиделио» – это опера о судьбе политзаключенного и о борьбе против тирании. Поэтому тюремный двор, выглядящий таким уютным в декорациях XIX века, превращается в мрачный концлагерь с вышками и прожекторами, Пицарро и его приспешники – в фашистов или палачей, а их жертва, Флорестан, воплощает, по контрасту, не только безвинно страдающего узника, но и самого Христа (предпосылки такой трактовки у Бетховена действительно имеются благодаря музыкальным связям между оперой и написанной в 1803 году ораторией «Христос на Масличной горе»). Не менее неожиданными предстают иногда и побочные персонажи. Так, в спектакле Леопольда Линдтберга (Зальцбург, 1982) неожиданно высветилась фигура Рокко, этого «доброго тюремщика», а на самом деле покорного пособника Пицарро. Возможно, именно в «Фиделио» впервые в истории музыкального театра всерьез ставится вопрос о причастности «маленького» человека к социальному злу и его ответственности за творимое при его равнодушном попустительстве насилие. Единственное важное место в концепции Бетховена, с которым трудно согласиться интерпретаторам его оперы в наше время – спасительная развязка с помощью «бога из машины» в лице доброго Министра, Дона Фернандо, посланника справедливого Короля. Трагический опыт авторитарных режимов XX века скорее внушает мысль, что не бывает ни таких Королей, ни таких Министров, и потому в современных постановках финал «Фиделио» трактуется обычно как утопия.
Подробнее: Лариса Кириллина. «Фиделио»
Режиссер Balázs Kovalik
Дирижер Ádám Fischer
См. также:
Действие происходит в испанской тюрьме, близ Севильи, в конце XVIII века.
Двор испанской тюрьмы-крепости. Дочь смотрителя, Марселина, занята работой по дому. За девушкой ухаживает привратник Жакино, он хотел бы жениться на ней, но ей нравится Фиделио, новый помощник отца.
Старый тюремный смотритель Рокко — добрый, честный бедняк, которого долгая служба в тюрьме сделала несколько безразличным ко всему. Главная его забота — дочь Марселина. Рокко тоже доброжелательно относится к новому помощнику, надежному, молчаливому, прилежному юноше, и охотно видел бы в нем своего зятя и преемника. Приходит Фиделио. Никто и не подозревает, что это не мужчина, а женщина, Леонора, долгие годы ищущая своего исчезнувшегося супруга и из-за этого поступившая на службу в эту страшную тюрьму. Она слышит, что ее хозяин много шепчется о каком-то загадочном заключенном, которого держат глубоко под землей, совершенно отдельно от других. Никто, кроме Рокко, не смеет войти в эту подземную темницу, — как гласит приказ начальника тюрьмы, дона Пизарро.
Начальник тюрьмы узнает, что из Мадрида выехал министр, дон Фернандо, который хочет появиться в крепости без предупреждения, неожиданно, так как до него дошли слухи, будто здесь без суда, вопреки закону держат в кандалах невинных жертв. Но и дон Пизарро не теряет времени: таинственный узник должен умереть. Однако смотритель ни за какое вознаграждение не согласен на убийство. Поэтому начальник сам берется совершить подлое деяние и требует от Рокко лишь одного: вырыть могилу, внизу, в скалистом подземелье, чтобы от таинственного, безымянного узника не осталось и следа.
Леоноре-Фиделио удается подслушать - разговор, и, подозревая, что таинственный узник — ее муж, она умоляет старика разрешить помочь ему в тяжелой работе. Тюремный смотритель сначала противится, он боится нарушить строгий запрет, но в конце концов уступает мольбам. Так храбрая женщина получает возможность сопровождать его.
Чудесная солнечная погода. Рокко, которого мучает совесть при мысли о приближающейся кровавой расправе, по просьбе Фиделио на короткое время выпускает узников на прогулку. Однако Пизар-ро тут как тут: он призывает смотрителя к ответу за поблажку узникам, но тот ссылается на день рождения короля. Начальника тюрьмы удовлетворяет ответ, к тому же смотрителю известно о задуманном убийстве, и разумнее быть снисходительным к нему.
Картина первая.
Рокко и Фиделио спускаются в подземелье вырыть могилу для несчастного узника. Флорестан, прикованный бесчеловечными прислужниками Пи-зарро к скале, умоляет Рокко известить обо всем его жену, Леонору. Запуганный, дрожащий за кусок хлеба тюремщик, хотя и жалеет узника, но отвечает ему отказом. Фиделио-Леонора по голосу сразу же узнает своего исчезнувшего супруга. Но она еще не может открыться мужу. Вместе со стариком она роет могилу.
Входит Пизарро. Он уже собирается убить Флорестана, но в этот момент Фиделио приставляет к его груди пистолет. Внезапно раздается звук трубы, возвещающий о прибытии в крепость министра. Вот уже приближается гонец, и подлый убийца, отбросив в сторону кинжал, спешит наверх, навстречу министру.
Флорестан обнимает свою верную супругу.
Картина вторая.
Ликующий народ приветствует министра. Раздается речь Фернандо: «Я пришел к вам, страдальцы...» Король помиловал всех осужденных, Леонора сама выводит на солнечный свет бледного Флорестана, и министр узнает в нем своего друга, пламенного борца за правду, которого считал давно умершим.
Марселина, которая уже знает, что Фиделио — женщина, верная супруга Флорестана, смущенная, но счастливая, протягивает руку Жакино. Пизарро постигает заслуженная кара: его бросают в то самое подземелье, в котором он мучил своих пленников.
По приказу министра Фернандо с рук всех узников сбивают оковы, ведь все они были безвинными жертвами произвола бесчеловечного тирана.