Некоторые биографы композитора, увлеченные идеями психоанализа и глубинной психологией личности, полагают, что Бетховен страдал психическим расстройством. Первым такое предположение сделал еще в 1884 году Радесток (Radestock), однако его теория осталась без внимания. Затем в 1927-м году Ньюман (Newman), на волне всеобщего увлечения фрейдизмом объяснял нестандартное поведение Бетховена его «подавленной» сексуальностью. Схожую теорию выдвинули и супруги Штерба (Editha и Richard F. Sterba) в 1954-м году, а позже Соломон (Maynard Solomon), который также отстаивал гипотезу о гомосексуальных наклонностях великого композитора (см. вопрос 8). Теория относительно наличия у Бетховена биполярного расстройства была выдвинута Дэвисом (Peter J. Davies) в 2002-м году, а в 2003-м Копитц (Klaus Martin Kopitz) высказал предположение относительно наличия у композитора пограничного расстройства личности. Насколько эти диагнозы соответствуют тому, что мы знаем о личности Бетховена?
Начнем с биполярного расстройства. Для людей, страдающих маниакально-депрессивным психозом, характерны ярко выраженные симптомы и особенности поведения, практически полностью отсутствовавшие у Бетховена. Так, в маниакальной фазе расстройства они гиперактивны, страдают бессонницей и отсутствием аппетита и имеют навязчивое желание совершать масштабные и абсолютно бессмысленные и неосуществимые действия. Напротив, в фазе депрессии они с трудом заставляют себя встать с постели и имеют единственное сильное желание – умереть. Зачастую больные биполярным расстройством не в состоянии даже самостоятельно обслуживать свои повседневные нужды, если им не назначен курс современных и эффективных антидепрессантов (во времена Бетховена таких лекарств не было в принципе). Чередование состояний с превалированием депрессивной фазы может длиться годами, что очень часто приводит к самоубийству. Безусловный факт, что музыка Бетховена несет в себе мощный эмоциональный заряд, в котором противопоставлены радость и печаль. Но ведь этот диапазон эмоций свойственно переживать любому человеку, и это не является причиной для навешивания диагноза «биполярное расстройство». В этом смысле Бетховен отличается от нас с вами лишь тем, что весь спектр эмоциональных состояний он воплощал в своей музыке, и эта музыка действительно находила и продолжает находить отклик в душах людей, то есть переживания, заключенные в ней, близки и понятны каждому. Некоторые музыковеды считают резкие смены эмоциональной окраски, характерные для музыки Бетховена, доказательством имевшегося у него биполярного расстройства. Очевидно, что они просто ничего не знают о характере и течении этого заболевания. Неопровержимым аргументом против такого предположения может служить тот факт, что Бетховен был чрезвычайно дисциплинированным человеком. Он вставал с рассветом, пил много кофе и садился за работу. Он работал до полудня, а затем отправлялся на продолжительную прогулку. После обеда в ресторане композитор возвращался домой и снова приступал к работе. Перед тем как отправиться спать, он прочитывал несколько страниц какой-нибудь книги. Такого строгого режима Бетховен придерживался из года в год, что совершенно не характерно для человека, страдающего маниакально-депрессивным расстройством. Доказано, что периоды депрессии в его жизни все-таки были. Это случилось дважды - в 1802-м и 1813-м году, однако для депрессии в обоих случаях были весьма серьезные основания. В 1802-м году он осознал, что стремительно теряет слух и рискует совсем оглохнуть, а в 1813-м он потерял свою «Бессмертную возлюбленную». Франсуа Мэй (Francois Martin Mai) в своей книге 2007 года также отталкивается от гипотезы о биполярном расстройстве, однако рисует менее драматическую картину состояния композитора, чем это сделал Дэвис.
Теперь перейдем к теории о пограничном расстройстве личности Бетховена. Этот патологический синдром принято соотносить с детской психотравмой, в частности, сексуального характера. В принциипе, наличие такой травмы можно предположить и у Бетховена. Мартин Копитц опубликовал статью, в которой дал развернутое разъяснение своей гипотезы относительно наличия у Бетховена пограничного расстройства личности, однако его доводы и заключения достаточно спорны. В частности, один из признаков этого расстройства состоит в наличии суицидальных мыслей и суицидального поведения у больного. Копитц с легкостью приписывает эту характеристику композитору, однако документально подтвержден лишь один эпизод в жизни Бетховена, когда он всерьез подумывал наложить на себя руки – все тот же 1802-й год, когда было написано всем известное «Гейлигенштадтское завещание». Можно ли объяснить содержание этого письма объективно тяжелыми жизненными обстоятельствами композитора? Да, безусловно: в это время он осознал, что стремительно теряет слух, он – музыкальный гений, обладатель редкого таланта, у которого есть высокое предназначение и которому отведена великая роль в истории. Не менее сомнительна в отношении Бетховена и другая характеристика пограничного расстройства – нарушение самоидентификации и неуверенность в себе. И все это Копитц пытается приписать Бетховену, с его невероятно сильной личностью и решительным характером?! И тут, опять же, следует вспомнить о дисциплинированности композитора, которая совершенно не вяжется с симптомами пограничного расстройства. С другой стороны, нельзя отрицать наличия у Бетховена некоторых черт, с которыми ассоциируется эта патология, а именно: неустойчивость межличностных связей; колебания между поклонением, обожанием и презрением к объекту эмоциональной привязанности; возбужденность и одержимость в отношениях; чрезмерный, взрывной темперамент и повышенная тревожность. В рамках своего исследование Копитц однажды заметил, что крайне сложно проводить психическую диагностику умерших людей. Он, безусловно, прав, и следуя от этой идее, следует быть максимально аккуратными и умеренными в постановке диагнозов гению.