Последние слова мастера

Жизнь выдающихся людей прошлого нередко обрастала противоречивыми легендами. Так, существует несколько версий истории о последних часах жизни и последних словах великого композитора.

Как известно, за восемь лет до смерти Бетховен полностью оглох. Последние слова, которые он произнес на смертном одре, были «В раю ко мне вернется слух». Но это лишь одна версия; другие источники утверждают, что перед смертью он сказал:
- Рукоплещите, друзья, - комедии конец, (цитирую императора Августа: "Plaudite, amici, comedia finita est")
или:
- Мне кажется, что сделано ничтожно мало.

Еще одна история была рассказана австрийским композитором Иоганном Хуммелем.
«Из соображений экономии Бетховен часто проделывал большой отрезок пути из Бадена до Вены пешком. В одной из таких долгих прогулок он почувствовал слабость и попросил приюта в скромном доме возле дороги. Здесь его и нашел Иоганн Хуммель, бывший Бетховену в последние годы единственным близким другом. С помощью слуховой трубки он обратился к композитору, желая выразить ему свою поддержку и сожаление. Бетховен оживился – его глаза сверкнули, и, превозмогая боль, задыхаясь, он воскликнул: «Не правда ли, Хуммель, у меня все же была искра таланта?!» Это были последние слова мастера – его взгляд остановился, челюсть отвисла, и он испустил дух».

Версия итальянского оперного певца Луиджи Лаблаша:
- Вы слышите колокола? Неужели вы не слышите их звон?! Пора опускать занавес. Да, мой занавес опускается.
Я видел Бетховена на последнем издыхании. Он сидел в постели, опираясь на подушки, и взгляд его был полон отрешенности. Внезапно он встрепенулся, повернул голову и проговорил слабеющим голосом: «Колокола... Вы слышите колокола? Мой занавес опускается». Потом он закрыл глаза, уронил голову на подушку и погрузился в вечный покой.

И еще одна история из книги «Великие пианисты» Гарольда Шонберга: когда-то, во время сочинительства, в порыве ярости Бетховен закричал: «Я возьму эту жизнь за глотку!», обрушив обе руки на клавиатуру в торжественном и мощном аккорде. Символично, что умер он во время страшной грозы, грозя небу кулаком, во время яркой вспышки молнии и громового раската.

Charles Swindoll, Hand Me Another Brick, pp. 190-191
Harold C. Schonberg, The Lives of Great Composers